Любовью занимаются все – и худые, и толстые, и средние. Кто получает при этом большее удовольствие? Похоже, от веса это не зависит!

Когда мы соглашаемся выйти замуж за долговязого и худого или, наоборот, за маленького и кругленького (ну или не маленького, но все равно толстого), мы делаем вполне осознанный выбор. То есть мы как бы соглашаемся на то, что будем любить и холить свою "весомую" половину, кормить ее как следует и рожать от нее пухленьких щекастых детишек. В союзе же с худосочным представителем сильной половины мы, напротив, обязуемся до гробовой доски слушать, как он гремит костями, наблюдать, как он гнется под тяжестью одной-единственной сумки с продуктами, и удивляться, почему на такую тонкую шею не шьют сорочек. Однако река жизни течет, все меняется, трансформируются и формы любимого, а заодно и наши тоже. В состоянии ли мы с этим примириться?

Усохшая любовь

В психологии есть такой термин - "запечатление", которым обозначается процесс фиксации определенной информации в памяти. То есть при первой встрече мы непроизвольно фиксируем у себя в мозгу образ нового человека (например, образ джинсового парня с гитарой в руках и вьющимися волосами до плеч) и в дальнейшем с трудом воспринимаем его в ином облике, во всяком случае, ощущаем определенный дискомфорт под неопределенным названием "что-то не то". Конечно, переориентировать себя можно, но это удается не всем. Особенно если параллельно с запечатлением возникла и так называемая любовь с первого взгляда.

"За своего первого мужа, - рассказывает Марина, - я вышла замуж по безумной любви. Но, к сожалению, отношения не сложились, и через полтора года Илья ушел, так и не добившись моего согласия на развод. Еще несколько лет после этого я вздрагивала от каждого звонка или просыпалась от едва слышного шороха, надеясь, что это возвращается ОН. Но чуда, естественно, так и не произошло, лишь однажды появился адвокат, присланный моим мужем для оформления развода, и мне ничего не оставалось, как подписать все необходимые бумаги.

Потом я еще довольно долго пребывала в депрессии, считала, что с потерей любви моя жизнь кончена и единственное, что мне осталось, - это работа. Видимо, благодаря этому, не отвлекаясь на мужчин, мне и удалось сделать карьеру. По ходу профессионально-должностного роста я даже дважды умудрилась выйти замуж, но ни о какой большой любви в этих случаях, конечно, речь уже не шла.

И вот однажды, на презентации собственной книги по экономике, я увидела ЕГО и обомлела. Все эти годы, без малого десять лет, я хранила в памяти образ широкоплечего, подтянутого, загорелого атлета, а сейчас в первом ряду сидел какой-то "Геракл засушенный" неопределенного возраста, с отвисшей кожей, которая раньше обтягивала тугие мышцы. Мне стало до слез обидно, что я столько лет иссушала душу любовью вот к этому невыразительному созданию, которое еле узнала.

На следующий день мы все-таки встретились, он сам позвонил, посидели в ресторане, поговорили. Оказалось, что Илья четыре года работал где-то в Африке, заболел там какой-то лихорадкой, после этого резко похудел. Я слушала его рассказ, сопереживала, но, откровенно говоря, больше жалела себя. У меня было ощущение какой-то подмены, надругательства над моими мечтами и чувствами. Но еще больше я боялась, что он предложит мне постель, мне страшно не хотелось быть с ним таким, каким он стал теперь, но и прогнать его или уйти самой тоже не было сил.

Кстати, два моих других бывших мужа вовсе не были красавцами с отменным телосложением, но их я получила такими сразу и потому не ощущала дискомфорта. А здесь о реальность разбилась мечта, задушив по дороге мою сексуальность. Видимо, Илья это понял или почувствовал и на сближение не пошел. Я ему до сих пор благодарна, хотя и не могу сказать, что окончательно избавилась от любви к нему".

История эта не слишком оригинальная. Кто из нас, встретив однажды бывшего любовника или мальчика, который нравился в школе, не холодел от ужаса при мысли: "А ведь мы могли бы тогда пожениться" или хотя бы не восклицал в изумлении: "И с этим вот я целовалась?". Но испуг быстро проходит и над этим эпизодом остается лишь весело посмеяться. Гораздо хуже, когда точно таким же или еще более ужасным образом на вас реагирует бывшей ухажер. Тут уж точно не до смеха.