Это случилось, дай Бог памяти, в 1983 году. Да, именно тогда, в восемьдесят третьем. Мне в ту пору стукнуло восемнадцать лет, я окончил первый курс института. И вдруг мне страстно захотелось поехать в Ленинград посмотреть белые ночи. Я называю этот город Ленинград, а не Питер, потому что именно так он в те времена и назывался. Я решил поехать туда один. Не потому, что не было с кем, а просто хотелось побродить по городу одному, быть хозяином самому себе и ни с кем не согласовывать свои планы.

Я решил, что как взрослый человек, вполне могу поселиться в гостинице. Но мама на всякий случай дала адрес своей тетки - пожилой блокадницы Полины Львовны. Я сунул листок с адресом и телефоном в карман пиджака, надеясь, что он мне не пригодится, и отправился на вокзал. Но я не учел, что посмотреть ленинградские белые ночи жаждал далеко не я один. Исколесив почти весь город, потратив кучу денег на такси, трамвай и метро (хоть проезд в метро тогда и стоил 5 копеек), я понял, что найти место в гостинице мне не удастся. Разыскав телефон-автомат, я позвонил Полине Львовне.

Похоже, она не слишком обрадовалась мне. Виделись мы с ней всего один раз, это было лет десять назад. Тем не менее, пробасила в трубку:

- Почему ты сразу ко мне не поехал? Приезжай немедленно, конечно же, дам я тебе приют!

Моя (не знаю степень родства, наверное, двоюродная бабушка) жила почти в центре, на Васильевском острове, в большой коммунальной квартире. Она занимала две смежные комнаты, одна из которых, проходная, была просто громадна - метров сорок, не меньше. А вторая - маленькая, десятиметровая. Скорее всего, она была отгорожена во время заселения. Сколько в квартире было еще соседей, я так и не разобрал, да это и неважно. Муж Полины Львовны, капитан первого ранга, погиб на войне, а дети, дядя Сева и тетя Галя, кузин и кузина моей мамы, обзавелись семьями и жили отдельно, причем дядя Сева - в Гатчине, а тетя Галя - в Нижневартовске.