Без десяти четыре, я сидела в кафе на Кузнецком мосту с чашкой чая, нервничая и представляя как это будет. То и дело пробегала взглядом по часам на телефоне. В четыре ровно в кафе зашёл Он. Сел ко мне за столик, достал из рюкзака ручку и папку для бумаг. Ручку положил на стол, а папку протянул мне. Я открыла её и достала договор в двух экземплярах. Необходимо отметить, что Хозяин запрещает мне его публиковать, так что тут и далее только необходимые и, возможно, интересные для вас выдержки в свободной форме. А там много интересного. Например, полное право Хозяина на всю собственность рабыни, так как рабыня по сути является собственностью, и иметь собственность не может. Так же рабыне запрещается оспаривать любые решения и приказы Хозяина, а так же Хозяев, в том случае, если рабыней поделятся, продадут или сдадут в аренду.

Так же рабыне могу быть сделаны татуировки и иные метки, увеличены или уменьшены масса и объём тела путём диет и упражнений. Рабыня не может иметь табу. И всё в таком духе. Я засомневалась в правильности решения делать такой серьёзный шаг за один день. Но я боялась, что Сергей уйдёт, а я, похоже «подсела» на него очень сильно. Да и потом, не об этом ли я мечтала долгое время. Договор заключался на год и мог быть продлён далее. Я взяла ручку, выдохнула, и подписала оба экземпляра. Подпись, расшифровка, дата. Нервы на пределе. Его подпись уже стояла. Он улыбнулся, убрал папку с договором в рюкзак и спросил у меня:
- На тебе есть трусики?
- Да.
- Плохо. Я запрещаю тебе носить бельё, если я не прикажу. А лифчика я не вижу. Хорошо.