За окном наступал рассвет.

... Она, по-прежнему голая, курила, усевшись на подоконнике - месте, где часто, задумавшись, проводил минуты и даже часы. Будто ждала кого-то у окна, думал я раньше. Любуюсь ее аккуратной красивой грудью, оттопыренной попкой. Волосы, белоснежные, как у героини моей программы, сбились на плечо.
- Можешь признаться, Олечка?... Кто был твоим первым мужчиной?

Мне показалось интересным задать ей этот вопрос в ночь, когда мы стали особо близки. Я не думал сейчас о морали, о том, что сексуальные контакты с сестрами в нашей среде - табу, и обо всем остальном. Я знал, что буду ломать себе этим голову завтра весь день в соответствии со своей мнительностью. Может, буду терзать себя этим грехом всю оставшуюся жизнь, а может сохраню в памяти тела как первое и самое лучшее наслаждение. Не знаю. Но сейчас сестра стала для меня кем-то еще более значимым. В конце концов, моей первой женщиной.
- Хочешь знать? - вдруг с тоном волнения и даже горечи переспросила она. Я кивнул. - Что ж, имеешь право. Ты же мой брат. - После некоторой паузы она продолжила.
- Мне четырнадцать. Мама уехала к бабушке и оставила нас под присмотром отца. Именно тогда это и произошло...

Я напрягся от такого предисловия. Неужели?... Холод охватывает мое тело.
- Отец тогда взял меня силой, - уже сиплым голосом продолжила Оля. Я не видел ее глаз, закрытых длинными волосами. - Я не сказала ничего матери, но потом это случилось еще, а потом еще... Я призналась маме, и она после скандала его выгнала. Он хотел вернуться к нам после ее похорон, ты помнишь, но жить с ним я не смогла бы.

Сраженный такой новостью, даже не знал, как на нее среагировать. Осознание боли, с которой Оля жила все эти годы, пронизало мой мозг. Факты из нашей семьи, открытые сестрой, были ужасны, но настолько личны, что никому другому я не дал бы их на осуждение. Я смог лишь подойти и обнять ее. Она всхлипывая, уткнулась мне в плечо. Если бы я мог тогда помешать отцу... Я не хочу больше называть его отцом. Даю себе слово, что никому не дам Олю обидеть. Пора, наконец-то, вырасти.

* * * * *