— Все здесь, их прапорщик Кривонос сам отбирал, если что все всё к нему.

— Свободен. — — скомандовал дежурный взявши документы из рук конвойного.

Помещение предбанника было просторным квадратным со столом в одном углу и длинной лавкой у противоположной стены. Женщины стояли у стены держа в руках узлы, чемоданчики, и кое какие вещи, на спех прихваченные из дома при аресте. Слёзы выплаканы ещё в теплушках, головы опущены, глаза в пол, кое кто исподлобья поглядывает на дежурного лейтенанта.

— Так-так. — — дежурный не глядя на заключённых стал перекладывать документы отсортировывая их на своё усмотрение, садясь за стол. Оторвавшись от бумаг он взглянул на стоящих у стены женщин.

— Я буду называть фамилию, а вы отвечать громко и ясно Я, и положив вещи там где стоите выходите и садитесь на лавку. Понятно?

Женщины закивали головами, кое кто сказал да, понятно, стали ставить чемоданчики и узлы поудобнее у стенки. Засуетились, дежурный называл фамилии, и по одному на лавку усаживались женцины-заключённые.

Кто были эти заключенные, и за что? Это жёны, подруги тех арестантов которых арестовали по политическим статьям, а проще Враги Народа, и отношение к ним было как к павшим столь низко, что и за людей их многие не считали. Понимая это, и зная как система ломает людей, эти женщины обречённо, и отстранённо выполняли всё, что от них требовалось.

Собравши дела в стопочку, дежурный встал и объявил:

— Перед освидетельствованием всем надлежит помыться. Возьмите из пожиток чистое бельё и скоро придёт конвой и отведёт на помывку, затем обратно. Понятно?

И снова согласные кивки и невнятные слова ободрения, но в этот раз женщины были явно обрадованны перспективе помыться после долгой и ужастной дороги в зону.

После помывки, чистые и уже не столь угнетённо выглядевшие новоиспеченные ЗК сидели перешываясь на длинной лавке предбанника сан. части. Вошедший дежурный оборвал все разговоры, и обратил на себя внимание сидящих.