– АААА! – с недоумением вожак оторвался от одной груди и припал к другой. На этот раз он сосал более яростно, а язык во рту не переставал терзать сосок не на мгновение. Наконец он опять оторвался от девушки, и что-то проговорил своим соплеменникам. Те переглянулись. Вожак с обиженным выражением рванул на жертве остатки одежды и оставил ее совершенно голенькой.

Непроизвольно руки Глории рванулись, чтобы прикрыть наготу, но ее стража никуда не делась, руки держались крепко. – Прошу вас, не надо, отпустите меня, пожаааалуйста, – умоляла девушка. Не обращая внимания на ее мольбы, вожак принялся изучать темный треугольник ее промежности. Девушка сжала ноги, но обезьяна со спины тут же развела их в стороны по рыку вожака. А тот подергал за короткие волосы аккуратно подстриженный лобок и, опустив руку к своему паху, подергал волосы там. Не удовлетворившись, он еще раз, теперь больнее начал дергать девушку за волосы между ног. Та уже не сопротивлялась и стонала только губами, словно смирившись со своей участью. Удовлетворившись этим занятием, вожак просунул лапу между ног девушки и потрогал ее промежность. Погладил ее. Подергал клитор. Изучил складки. Погрузил пальцы внутрь. Сначала чуть-чуть, потом сильнее. Глория не могла сказать, сколько это продолжалось, но природа взяла свое и она увлажнилась. Вожак оживился. Вынул пальцы из влагалища и поднес ко рту, осторожно лизнул. Что-то пролаял своим, те оживились и потянулись вперед. Вожак рыкнул и те отступили, после чего главный высунул язык и просунул его между ног девушки, полизал складки, клитор, после, уверенно проник внутрь и заскользил там. Он жадно впитывал влагу... похоже этот нектар пришелся ему по вкусу. Тело пленницы содрогалось, но на этот раз от противоестественного удовольствия, что доставлял ей этот нечеловеческий язык.

– аааАА! – стонала она, уже не совсем осознавая реальность. Ее бедра сами ускорили темп навстречу движениям летучего существа. Барьеры цивилизации рушились из-за ее удаленности и животных ласк. Желание сопротивляться слабело с каждым движением. А что-то дикое и первобытное поднималось из глубин сознания. Какая-то древняя истина, инстинкт сохранения, что возвел наших предков над животным состоянием. Обострившееся чутье, заглушенное годами сытой цивилизованной жизни, начало нашывать девушке значение происходящего и правильные действия.