Но меня схватили за ворот, согнули, натянули куртку на голову, совсем обез-движив меня.

- Чего ты засуетился? Сейчас еще трое спустят и получишь ты свою жену.

- Ей, кончайте там, вон пассажиры на дороге показались, - крикнули из авто-буса, - хватит, пусть завтра приезжает, доебем.

Меня отпустили, я выпрямился и увидел, что мужики бегут к автобусу, а жена стоит, упираясь руками в стену. Брюки у нее были спущены, а разорванные трусы валялись на земле.

- Подай мне их, а то подтереться нечем, - попросила она.

- Как ты себя чувствуешь? Люди подходят, давай я помогу брюки надеть. Сейчас же заявим в милицию. Дожили, среди дня жену публично насилуют.

- Никуда мы не пойдем, - ответила жена, - мы ничего не докажем. Их вон сколько, и они все будут свидетельствовать против нас. Вот к гинекологу нужно по-казаться, а то они меня сначала насухо драли, что-то там повредили, видишь кровь? – Показала она мне трусы, которыми вытирала промежность. – И венероло-гу надо показаться, а то они все приезжие, могут наградить чем-нибудь. Ладно, не переживай, я оклемаюсь. А грибы-то где?

- Да их растоптали. Я держал корзинку в руках, а когда мне куртку на голову натянули, уронил. Они и корзинку затоптали, стадо безголовое. Много их тебя му-чило?

- Не знаю. Восемь или десять.

- Хорошо хоть не вся орава. Ты идти-то сможешь?

- С твоей помощью доковыляю. Саша, не надо никому об этом рассказывать, кроме сраму ничего мы не добьемся. Переживем.