- А как я тебе дам? Ты же не обрезанный.

- И кто тебе такое сказал?

- Ты что, нашей веры?

-Да нет же, глупая баба. Православный я.

- А почему обрезанный?

- А может я еврей. Их тоже обрезают.

- Да какой ты еврей. Был бы евреем, не ковырялся бы в деревенском говне. Ой, не могу! Еврей он!

Файка заливисто рассмеялась. От смеха на щеках образовались ямочки. Расцеловать бы эти щёки, эти раскосые глаза, эти красные пухлые губы. Мечты, мечты...

- Это ты права: никакой я не еврей.

- А почему тогда обрезанный?

- По кочану. В детстве обрезали в больнице. Что-то там со шкуркой получилось. Воспаление какое-то. Не помню, совсем малым был.

- Врёшь поди. Покажи.

- Ага, щаз. Вот прямо сейчас посреди двора вытащу и начну демонстрировать. Тогда и ты пизду показывай. Баш на баш будет.

Файка раздумывала не больше нескольких секунд. Оглянувшись по сторонам, внимательно осмотрела соседский двор и задрала подол. Ну деревня же, она деревня и есть. Зачем трусы трепать, коли и без них нормально. А под подолом обрисовался кругленький, мягкий на взгляд животик и в самом низу аккуратный островок тёмных волос, настолько маленький, что казался неестественным. В деревне у баб как-то не принято пизду брить. Так что можно сделать вывод, что это у неё так от природы.

Продемонстрировала и ждёт, не опуская подол, ответного показа. Ну что ж, сам напросился. Расстегнул ширинку и вытащил хуй, который от одного лицезрения Файкиных прелестей вырос и отвердел. Нормальный. В меру толстый, в меру длинный, в меру напряжённый. И головка багровая, кровью налитая, смотрит прямо на Файкину пизду, будто просит познакомить с этой заманчивой штуковиной. А Файка внимательно рассматривает предмет интереса, только что не щупает. Так на это не договаривались. медленно опустила подол

-Не соврал. Сапсем как наш. Тогда вечером дам. После работы.