Быть может, она, если уж на то пошло, просто гораздо свободнее и смелее остальных женщин? Богиня отвела свой взор от витрины и пристально посмотрела мне прямо в глаза. Смерила меня взглядом от подошв до корней волос и снова вперилась в мои серо-стальные глаза. Как же она была красива! Она стояла, распределив свой вес на обе необычайно стройные ноги, одна рука небрежно лежала на бедре, а более чем хорошо сложенная грудь просто распирала прикрывавшую ее ткань. В уголках ее рта заиграла улыбка, когда она сказала: — Ну и что теперь? Вы меня так основательно изучили сзади. Может, мне теперь немного пройти перед вами задом? Или вы сами будете пятиться передо мной? У нас ведь, у девушек, главное — фасад. Оцепенение как рукой сняло, я смеялся всем своим существом. — Знаете, — сказал я, — вы самая красивая женщина, которую мне довелось видеть, и те фантазии, которые у меня возникли, когда я смотрел на вас сзади, просто не умещаются в сознании. — Хорошо сказано, — улыбнулась она. — Но если вы удовлетворены, давайте погуляем вместе. — Она сделала несколько шагов навстречу и взяла меня за руку: — Пошли. Не прошли мы и трех шагов, как снова оказались перед витриной той самой лавчонки. — Вон те японские любовные шарики ужасно меня интригуют, — сказала она, указывая на какие-то с виду металлические шарики, связанные тонким шнурком. — Я слыхала, что они помогают испытывать невероятное наслаждение (она повернулась ко мне и, улыбаясь, заглянула в глаза). Ты ведь знаешь, как ими пользоваться, да? — Не-е, — мной вдруг овладело безудержное заикание, — я не уверен... Они ведь предназначены для... гм, я имею в виду, их ведь, гм... это самое... гм...Она рассмеялась: — Да, их помещают во влагалище. Говорят, когда с ними ходишь, ощущение совершенно потрясающее. Я был ошеломлен. Никогда не встречал ничего подобного. Передо мной стояла самая красивая женщина, какую я когда-либо видел, и говорила о таких вещах и употребляла такие слова, которые совершенно не соответствовали моим представлениям о женщинах вообще и уж тем более не соответствовали тому образу, который я себе нарисовал. Но на меня это подействовало — я это почувствовал и тут же испугался, что со стороны это тоже заметно.