Она взяла только испечённый эклер, который лежал под рукой. Большая грудь поднималась и опускалась, дыхание Анны учащалось. Руками она выскребла крем из эклера и смазала им грудь. Затем снова залезла в варенье и провела руками по всему телу. Анна смотрелась, как живой, самый аппетитный вишнёвый торт. Я почувствовал настоящий голод.Я поднял её на руки и аккуратно положил на пол, поверх мешка с сахаром. Я посыпал им её лобок, а затем погрузил свой член в сочное влагалище. При каждом движении с её живота сползали слои крема. Она взяла другой эклер и снова размазала его по груди, проведя затем руками по лицу. Оно стало ярко-жёлтым. Она притянула меня к лицу. Наши губы встретились в сладчайшем поцелуе. Я скользил по её телу. Наконец она закричала:- Я хочу тебя в рот, ты же мужчина!По команде я оставил её кремовую писеньку и придвинул член к лицу. Её руки вонзились в мешок с сахаром. Длинные ногти проделали в нём десять дырок. Я склонился над её лицом, видя широко открытый рот и варенье вокруг губ. Я выстрелил туда сильной струёйкремовой спермы. Остатки потекли по подбородку, скатываясь на грудь Анны. Она схватила мой мокрый член и стала посыпать его сахарным песком. Затем взяла его в рот, как ребёнок берёт шоколадное мороженое на палочке. Обняв меня за бёдра, она старалась как можно глубже заглотить его. Нас едва ли можно было узнать, мы все были в кондитерских продуктах.В какой-то момент я услышал звонок входной двери. Я не обратил на него внимания, мы поливали себя несколькими литрами свежего молока, которое днём привёз мой хозяин. Всё вокруг было рассыпано и разлито, мы вышли через запасной выход, не потрудившись закрыть его.Я думаю, что не нужно объяснять, я больше не показывался в этой кондитерской. Не пошёл я и забирать свою последнюю зарплату, посчитав, что причинил ущерба на много большую сумму.