- "Поручик был такой затейник, - грустно сказала вдова, глядя на люстру", - вспоминаю я бородатый анекдот. - Люстры тут не выдержат, - ржет Кирилл. - А вот подоконники. - Кирилл, ты рехнулся! Я боюсь высоты! - Я знаю. Он подходит ко мне, нежно обнимает и неожиданно подхватывает на руки. - Кирилл, псих, пусти! Он только качает головой. Вырываться из его медвежьих объятий абсолютно бесполезно, он мастер спорта по греко-римской борьбе. Ну, зараза, если он меня действительно начнет пристраивать на подоконнике. Кирилл несет меня к окну. Вспоминаю старый психологический прием и начинаю ехидничать. А вдруг у него все романтическое настроение пропадет. - И за бооорт еееее брааасаааииит в набежавшую вааалну, - ору я дурным голосом. Кирилл ухмыляется. - Чтоб ты знала, радость моя, этому броску Стеньки Разина обязан своим именем один приток Волги. Именно туда он и макнул персидскую княжну. Кстати, она его сама об этом попросила. Так и сказала: "Кинь меня". - Что-то не помню я такого притока у Волги. - Так она ж это произнесла со своим акцентом. В ее исполнении фраза звучала "Кинешь ма". - Кинешма? - Догадываюсь я. Он кивает. Только тут я соображаю, что весь этот диалог происходит возле открытого окна. Кирилл крепко держит меня на руках. - Нет, ты все-таки умеешь добиться своего, - я кусаю его за ухо. - Характер такой, девушка. Он усаживает меня на подоконник и начинает торопливо раздевать. В какой-то момент я уже не осознаю, что сзади меня - четырнадцатиэтажная пропасть. Я просто растворяюсь в его объятьях. И когда он входит в меня, я начинаю тихо стонать от наслаждения, а потом все громче и громче, и голос мой эхом мечется во дворе. Возможно, там, внизу, уже собрался народ. Но меня это не колышет. Я просто наслаждаюсь мощными толчками Кирилла. А потом он закидывает мои ноги себе на плечи, голова моя откидывается назад: И тут я понимаю, что высоты нет...