х, а они знай косами машут, а писуны их, в пору косам, туды - сюды, болтыхаются. Ягор косит и ссыт, словно у городе поливалка, асфальт поливает. Но Егоркина Ялда с моей несравнима. У меня шкворень, а у Егорки шпингалет буфетный. Я портки свои не сымаю, дабы в ужас народ не вводить. Мало ли шо, народ щас отощавший, от испуга в беспамятство падает, глаза закатывает! Так мы до захода солнца рук не клали, всё косой махали! Хлопцы от устали на сено повалились, ноги вытянули, аж треск по полю разлетелся! Ну, да полежали маленько, и давай свои узелки развязывать, вечереть собрались. . это по-городскому, а по-нашему, по-деревенски, жрать значит! А у меня-то и узелка нет и жрать тоже нет. В доме кроме мамаши моей и фотографии батьки убиенного на Перекопе ни фига нету. Мыши, и те в поля убежали! Дык я решил позычить у хлопцев провизии, дабы до утра ноги свои не протянуть. А хлопцы жадные, не дают, все в один голос... Иди на хуй и хуй соси! Шо сказать, я тогда неграмотный был, это щас я в городе живу, а тоды. . мы газеты не читали, даже на "ветер" ходили с лопухом! Это щас, придумали газету в рулон скрутить и в уборной ложат на видно место. Тока этот рулон без буковок, читать нечего. Легли мы спать рано, с утра опять же косить. - Я к Егору подполз и вопрошаю. - Ягорка, ты спишь? - Чего табе? -недовольствено ответил Егор. - Ты мне вот шо Егорка расскажи. А как это хуй сосать? У Егорки сон сразу отшибло! Голову приподнял и тихо так шапочет. - Дурак ты Ванятка, такой радости и не знашь? - Вот, ей богу, не знаю, крест святой, не слыхивал про эту радость! Шепчу я Егорки, тихо, шобы хлопцев не разбудить. Ты мне ответь Ванятка, шо у тебя в штанах? Вопрошает Егорка меня. - Как шо, знамо. . ялда! - Хуй это, Ванятка, хуй, а не ялда! - Так зачем сосать его? - уже без интереса спросил я у Егорки. - Так питательно, если его сосать! - восторженно подтвердил Егорка. - Да ты шо, Егорка, аль саки вкусные? - Саки оно може и не вкусные, а вот молофья в самый раз, питательна для