Эти двое долго возились, перетаскивая камни, тихо матерясь, иногда присаживаясь на валуны и перебрасываясь фразами раздраженно и зло. Потом они поднялись на пирс и, чуть шурша подошвами обуви, ушли. Алька решила быстрее проскочить этот участок, подниматься на пирс она не решилась и решила выйти с другой стороны. Слабый стон заставил её вздрогнуть, от ужаса она замерла на месте, а потом кинулась бежать. Почти добежав до дома, она запыхавшись пошла быстрым шагом. Но мысль, что кто-то там, под камнями стонет от боли, не давала ей покоя. Поколебавшись, она решительно развернулась и побежала обратно. Потихоньку светало, она торопилась до солнца вернуться к тем скалам. Она подошла к ним и в страхе замерла, прислушиваясь к звукам. Было тихо... только шум прибоя... Она постояла, послушала, развернулась и пошла к дому. День прошел как обычно, потом снова вечер, заказы, подносы, посуда, пристающие мужчины, сальные шутки, чаевые, гудящие ноги от работы. Она весь день провела словно на автомате, постоянно думая о том, кто остался там, среди скал... под камнями. Не выдержав, она закончила пораньше и двинулась снова к тому же месту, проклиная себя за вчерашнюю нерешительность и страх.

В городе отмечали какой-то праздник и берега скалы освещались вспышками салюта. Она подошла к куче камней, которые, оказывается, заложили то ли проход в скалах, то ли вход в пещеру. Торопливо, боясь передумать, она откидывала их, откладывала в сторону, расчищая проход. Внезапно в вспышках салюта она увидела опухшее от побоев чье-то лицо. Зажав рот рукой, чтобы не закричать, боясь и волнуясь она откинула последние камни и пробралась к телу. По лицу невозможно было понять кто это, по одежде вроде парень. Разорванная одежда в крови, опухшее лицо в ссадинах, синяках. Алька присела и приложила к груди ухо, слабое сердцебиение, еле слышное, обрадовало её.