Два нетрезвых элемента прижали её к полу, нагло лазили везде руками и пытались раздеть, третий пришелец стоял рядом и пялился. Глупо улыбался. Олеся хотела закричать, но жутко боялась последующего позора. Она оказалась, словно загипнотизированной и отвечала лишь испуганными взглядами. К счастью подружка одного из подонков, все остановила. Случайно увидев происходящее, она назвала своего парня похотливым гавнюком и с напыщенным видом оскорбленного достоинства удалилась прочь к остальным гуляющим. Нет, её вовсе не заботила судьба Олеси, её только интересовала она сама. Сорвавшись с места, один из двух злодеев немедленно побежал догонять подругу, что бы вероятно успокоить и уверить, что та все не так поняла, что это просто шутка. Все остальные последовали за ним вслед. Видимо он был главным заводилой.
- Подумаешь, - Презрительно ухмыльнулась Ритка, когда на следующее утро Олеся ей об этом рассказала со слезами, катящимися по ее лицу. - Ну и изнасиловали бы они тебя. Всего-то трое. Это ещё ничего. Вон Люську в прошлом месяце, всей толпой оттарабанили, человек 12. Ну и ничего. Даже заявление писать не стала. Ей вроде даже как понравилось. Шалава она и есть шалава. А уж тебе и подавно бы понравилось. Вы все ботанички на самом деле похотливые шлюшки. Строите из себя недотрог, а сами... Поверь мне, я знаю, что говорю. Я наблюдательная. Сидите себе тихонько до поры до времени, а потом башню в раз сносит, пизда с ума сходит. Ты ведь думала об этом... я права? Ты ведь, дрочишь на тех троих парней признайся?

«Это были слова, трахнутой тупой суки! Настоящего кровожадного монстра, который случайно оказался моей собственной сестрой! Я не в чем ни виновата... просто тогда у меня не было сил и опыта что бы защищать себя!» - пронеслось в голове Олеси, а пальцы полетели все быстрее и быстрее. Психология возбуждения порой бывает очень странной. Найдя для себя какое-то новое извращенное удовольствие, Олеся взрывалась зарядами высшего наслаждения, она кончала.

Ей было тошно от самой себя. Как она могла? За считанные минуты отбросила себя назад, отринула всё уважение к себе, которое росло и укреплялось на протяжении стольких лет, с тех самых пор как она вырвалась из-под опеки своей блудливой шизофренички мамаши, рассталась с безумной алкоголичкой сестрой. А теперь все её представления о себе самой рассыпались в прах.

Чувствуя себя отравленной странной бациллой, она лежала, тяжело дыша с вульгарно раздвинутыми ногами с влажным влагалищем, пульсирующим клитором. Рука её при этом блуждала между лицом и лоном переносившей её собственные соки из половых губ в собственный жадный рот... Она даже не сразу отдала себе отчета в том, что делала, это было наваждение, наитие. Оргазм был особой силы - мощный, испепеляющий, оглушающий. И ощущение, которое он дал, держалось еще долго.

Олеся осознала, нечто непостижимое - что странным причудливым образом её наивысшее возбуждение соединялось с фактором собственного подчиненного даже жертвенного положения. Олеся полюбила вспоминать о тех случаях. Со временем в её голове более смело и отчетливо стала звучать давно появившаяся мысль - она хотела большего.

Олеся решила стать рабыней.