- Красивый-то, какой! - говорит Ферапонтия и её нежная ручка, подрагивая невольно тянется пощупать твёрдость и горячность мужественности.
- Сиськи покажи, - внезапно вещует Степан, перстоуказуя на сиськи бахчисарайского размера Ферапонтии.
- Что ж вы такое говорите! Ненаглядный мой, Степан Петрович! Разве же можно вот так вот на первом свидании?
- Чё ты ломаешься, как целка? - Покачивая органом, - возмущается Стёпушка, - показывай, давай! Не ровён час заприметят нас вороги окаянные папашка твой и мамашка моя с Гузнецом Первозвннычем.
- Вы только не серчайте, Стёпушка! Сейчас я, сейчас!
Ферапонтия быстро развязывает завязочки скрывающие её груди беленькие и вываливает свои дыни напоказ будущему полюбовнику своему.
Степан мнёт, трёт, поглаживает огромные холмы, нежно целуя их и восторгаясь:
- Ой, вы гой еси, добры молодцы! Повезло же мне чурбану стоеросовому! Красотой такой обладать невъебенной!
- СТОП! СТОП! - орёт истошным голосом режиссёр, - придурок, где ты в тексте мат увидел?
- Извините, Степан Петрович, - сплоховали мы, - скорчив скорбную мину при плохой погоде, извинятся Аркашка.
- Порноактёр, блин! - Злится режиссёр, - Как у тебя стоит? Это что стояк? Да он у тебя полувяленый! Уволю на! А ты жиртрест, дыни вывалила, а соски, соски? Почему не стоят?
- Извините, Степан Петрович, - начинает плакать главная героиня, - не стоят они у меня на него...
- Ладно, с вами. Переносим на завтра. Но, чтобы у обоих стояли! Вы меня поняли? Не слышу!?!!
- Поняли, поняли! - Хором отвечают актёры.